Неточные совпадения
— Люблю противоречить. С детства приучился. Иногда, за неимением лучшего
объекта, сам себе противоречу.
Делать всё для масс народа, а не ждать ничего от них; массы составляют
объект нашей деятельности, но не могут быть нашими сотрудниками до тех пор, пока они инертны, как теперь, — начал он, как будто читал лекцию.
Абсолютное может быть в душе политика и душе народа, в субъекте социального творчества, но не в самой политике, не в социальном
объекте.
Ложной является также натуралистическая, дионистического типа мистика, которая преодолевает противоположение субъекта и
объекта не вверх, а вниз.
Научное познание обычно определяют, как познание того или иного
объекта.
Она, конечно, есть, но она не «объективна», она и не «субъективна» в дурном смысле слова, она по ту сторону уже вторичного разделения и противопоставления субъекта и
объекта, по индусской терминологии она есть атман и брагман.
Материализм, т. е. абсолютизация вещи и
объекта, есть наследие буржуазного миросозерцания.
В конце концов на большей глубине открывается, что Истина, целостная истина есть Бог, что истина не есть соотношение или тождество познающего, совершающего суждение субъекта и объективной реальности, объективного бытия, а есть вхождение в божественную жизнь, находящуюся по ту сторону субъекта и
объекта.
Она покоится на коллективном опыте, в котором нет противоположения субъекта и
объекта.
Мистикой можно называть духовный опыт, выходящий за пределы противопоставления субъекта и
объекта, т. е. не подпадающий власти объективации.
Нельзя допустить, чтобы человек рассматривался как вещь или
объект.
Человек не только один из
объектов этого мира, он прежде всего субъект, из
объекта не выводимый.
Извне, из
объекта человеческая личность есть лишь малая часть общества, изнутри, из субъекта общество есть часть человеческой личности, ее социальная сторона, подобно тому, как космос есть часть человеческой личности, как малой вселенной, заключающей в себе все.
Объективированная благодать оставляет противоположение субъекта и
объекта.
Исторический мир или, вернее, исторические миры, которые познаются из
объекта, имеют дело уже с объективацией.
Глубина и правда социализма в том, что человеческая личность вообще, и особенно личность рабочего, из
объекта должна превратиться в субъект.
Но единственное оправдание социализма заключается в том, что он хочет создать общество, в котором ни один человек не будет
объектом и вещью, каждый будет субъектом и личностью.
Приходят к тому, что философское познание должно быть экзистенциально, но оно невозможно, потому что познающий разум не может познавать существования, которое никогда не может быть
объектом.
Дух же находится по ту сторону рационализированного противоположения субъекта и
объекта.
Мир
объектов, мир феноменов, с царствующей в нем необходимостью, лишь внешняя сфера, но за ним скрыта глубина связи с Богом.
Экстаз, который считают характерным для некоторых форм мистики, есть выход из разделения на субъект и
объект, есть приобщение не к общему и объективированному миру, а к первореальности духовного мира.
Но и социализм, в большинстве случаев основанный на ложной метафизике, признает мир
объектов первичной реальностью, мир же субъекта — вторичный.
Если война еще будет продолжаться, то Россия, переставшая быть субъектом и превратившаяся в
объект, Россия, ставшая ареной столкновения народов, будет продолжать гнить, и гниение это слишком далеко зайдет к дню окончания войны.
Коллективизм глубоко противоположен пониманию социализма, как превращения человека из
объекта в субъект, он именно имеет тенденцию превращать человеческую личность в
объект.
Общество есть
объект для человека, извне детерминирующий.
Только извне, из
объекта человек есть часть природы, изнутри, из духа — природа в нем.
В первых тезисах о Фейербахе он решительно критикует материалистов прошлого за то, что они стоят на точке зрения
объекта и вещи, а не субъекта и человеческой активности.
Вторичное сознание связано с распадом на субъект и
объект, оно объективирует познаваемое.
Невозможно экзистенциальное познание
объекта.
Бытие вторично, есть уже детерминация, необходимость, есть уже
объект.
Философ экзистенциального типа не объективирует в процессе познания, не противополагает
объект субъекту.
В конце концов это привело меня к экзистенциальной философии, и я выразил это потом в книге «Я и мир
объектов».
Но пережитый творческий подъем, экстаз, преодолевающий различение субъекта и
объекта, переходит в вечность.
Христианская философия есть философия субъекта, а не
объекта, «я», а не мира; философия, выражающаяся в познании искупленности субъекта-человека из-под власти объекта-необходимости.
Я готов себя сознать романтиком вот по каким чертам: примат субъекта над
объектом, противление детерминизму конечного и устремление к бесконечному, неверие в достижение совершенства в конечном, интуиция против дискурсии, антиинтеллектуализм и понимание познания как акта целостного духа, экзальтация творчества в человеческой жизни, вражда к нормативизму и законничеству, противоположение личного, индивидуального власти общего.
Меня никогда не интересовал
объект, познание
объекта, меня интересует судьба субъекта, в котором трепещет вселенная, смысл существования субъекта, который есть микрокосм.
Перво-жизнь есть творческий акт, свобода, носительницей перво-жизни является личность, субъект, дух, а не «природа», не
объект.
Существование не может быть
объектом познания, оно субъект познания или, еще глубже, находится вне распадения на субъект и
объект.
Первосознание погружено в субъект как первореальность, или, вернее, в нем дано тождество субъекта и
объекта.
«
Объект» для меня совсем не означает то, что я познаю, предмет познания, а известного рода соотношение в экзистенциальной сфере.
Я это выразил недавно в парадоксе: субъективное объективно, объективное же субъективно, ибо субъект есть создание Бога,
объект же есть создание субъекта.
Опыт парадоксальной этики», наиболее систематическая из моих книг; «Я и мир
объектов.
Я не создаю
объектов, но я выхожу из себя в другое.
В творческом опыте раскрывается, что «я», субъект, первичнее и выше, чем «не-я»,
объект.
Я люблю лишь происходящий во мне творческий подъем, преодолевающий самое различение субъекта и
объекта.
Объект означает исчезновение экзистенциальности.
Опыт парадоксальной этики», «Я и мир
объектов.
Субъект есть нумен,
объект же есть феномен.
Субъект и
объект соотносительны.
Все это связано для меня с основной философской проблемой времени, о которой я более всего писал в книге «Я и мир
объектов».